Великоустюгский краеведческий музей

Иностранцевии, скутозавры и котлассии

В местном краеведческом музее меня заинтересовала информация об обитавших в великоустюгском районе звероящерах. Найдены сотни окаменевших костей, а также полные скелеты иностранцевий, скутозавров, котлассий. Причем окаменевшими их скелеты были уже во времена динозавров!

Вот информация об истории раскопок, которыми занимался профессор Амалицкий (взято с сайта http://oxota-ru.ru/, сейчас статья оттуда почему-то убрана):

Начался мор, в округе зашептались, что барин только притворяется профессором, а на самом деле является антихристом и собирается оживить чудищ, погибших во время потопа. Особенно усердствовали бабы, уверявшие, что у Амалицкого есть мертвая вода, чтобы сращивать древние скелеты, и живая вода – чтобы их воскрешать. Говорили, что раскопанные им оборотни и змии по ночам губят скотину, высасывая из нее кровь, а при светопреставлении примутся жрать людей.

В появлении слухов отчасти был виноват сам Амалицкий. Когда начались раскопки, он долго объяснял крестьянам свои задачи, но поняв, что побороть их мировоззрение не получится, согласился, что в глубокой древности в Соколках протекала река и в нее во время Ноева потопа снесло туши разных тварей. Рабочие решили, что профессору велено составить опись допотопных зверей, а по костям он сможет узнать их имена.

Теперь это приобрело другой, зловещий смысл: бог уничтожил потопом всякую нечисть, а профессор собирается ее оживить. Соколки и раньше считались нехорошим местом, а теперь воспринимались едва ли не как плацдарм Армагеддона. В довершение всех бед в губернии начались ураганы, во время которых над раскопкой поднимались столбы песка и пыли. Ветер кружил здесь со страшной силой, разбрасывая бумагу, переворачивая ящики и срывая крыши с будок. Однажды он обвалил подземную галерею, едва не похоронив нескольких рабочих. Крестьяне видели в этом промысел божий. Тем более что в клубах песка можно было разглядеть какие-то страшные тени и нечеловеческие рыла.

Несмотря на неприятности, результаты экспедиции превзошли самые смелые ожидания. Коллекция была упакована в 64 ящика, которые весили 20 тонн и заняли два грузовых вагона. Помимо сотен разрозненных костей Амалицкому всего за два месяца удалось выкопать 10 полных скелетов и не менее 10 отдельных черепов. Он не привык, что Север может так щедро расставаться со своими сокровищами, и оказался не готов к успеху: склад для костей не был приготовлен заранее. К счастью, при Варшавском университете имелась заброшенная старая библиотека, которую теперь почти целиком заставили громоздкими ящиками.

В 1900 году в Соколках выкопали еще 26 тонн конкреций, в которых находилось 15 полных скелетов и множество отдельных костей.

Скутозавр (род парейазавров из поздней перми Восточной Европы):

Иностранцевия (названа в честь ученого Иностранцева):

Котлассия (названа в честь города Котласа):

В 1908 году Амалицкого выбрали директором Варшавского политехнического института, а незадолго до этого включили в группу по созданию высших учебных заведений в России. Профессор с головой погрузился в административную работу и стал заложником ситуации. Остановить раскопки и бросить изучение рептилий он не мог. Отказаться от преподавания и руководства институтом – тоже. Пытаясь найти выход из сложившегося положения, Амалицкий решил передать коллекцию в Академию наук, которая должна была найти помещение для музея и обеспечить дальнейшее финансирование раскопок.

К тому времени сборы из Соколков достигли чудовищных размеров. По самым скромным оценкам, на обрыве выкопали около двух сотен тонн конкреций, причем уже был смонтирован целый взвод скутозавров – более дюжины полных скелетов. Такой коллекции ископаемых ящеров не было нигде в мире.

Ее передача Академии шла медленно, затянулась на много лет и не была завершена: начавшаяся мировая война перечеркнула все планы Амалицкого. Вместо ящеров ученый был вынужден заниматься эвакуацией своего института. Он собирался разместить его в Москве, однако неудачно, после чего вместе с другими преподавателями отправился в Нижний Новгород. Едва институт восстановили – как Нижегородский политехнический, – грянула революция. Новые власти предложили Амалицкому остаться на посту директора, но он отказался: слишком сильно устал профессор, слишком часто стало болеть сердце.

Но сначала надо было поправить пошатнувшееся здоровье. В марте 1917 года Амалицкий вместе с супругой отправился на лечение в Кисловодск и по совету докторов остался здесь на зиму. Это привело к трагедии. Разреженный горный воздух в сочетании с небывало сильными морозами оказались не по силам больному сердцу. 15 декабря Владимир Прохорович скончался.

Наследие профессора было разбросано по разным городам. Часть документов и костей осела в Москве, часть находилась в Нижнем Новгороде, многое осталось в Соколках и в оккупированной Варшаве. Заниматься ящерами было некому. В России гремела гражданская война. О раскопках на далекой северной реке никто не вспоминал. Деревянные ящики с конкрециями гнили в сарае возле Северной Двины.

Только летом 1923 года коллекцию полностью вывезли из Соколков в Петербург. Она весила более 80 тонн. Матросы, грузившие ее на баржу, были мертвецки пьяны и едва не утопили половину ящиков. К счастью, обошлось без потерь, и сборы Амалицкого прибыли в Геологический музей. Однако изучать их никто не спешил. Спустя десять лет ящики отправились в Москву вместе с Палеозоологическим институтом, но здесь им не нашлось места. Сначала они хранились в подвале, потом их закопали в Нескучном саду. Там они лежат до сих пор.

Т.е., выкопав несколько десятков тонн окаменевших скелетов звероящеров, Амалицкий снабдил ими несколько европейских палеонтологических музеев. Большая часть необработанного грунта с окаменевшими звероящерами была перевезена в Москву, где, в связи с революцией и последующей гражданской войной, была закопана в Нескучном саду до наступления «лучших времен». Лучшие времена, как я понимаю, не наступили до сих пор. Пройдет еще миллион лет, и археологи будущего будут считать, что эти звероящеры обитали в Москве, а не в великоустюгском регионе! Считаю, что раз никому нет дела в Москве до уникальных находок, надо вернуть окаменелости на место и закопать обратно!

Александр Александрович Иностранцев, учитель Амалицкого, в честь которого получила свое имя иностранцевия, назвал находки В.П.Амалицкого «нашим национальным научным сокровищем». Это направление абсолютно не развито с точки зрения туризма, тут есть о чем подумать, т.к. можно было бы организовать очень интересную экскурсию и, например, хотя бы поставить в местном музее макеты парейазавров (скутозавров), котлассий и иностанцевий в натуральную величину. Или еще что-нибудь придумать.

Слепки черепов иностранцевии и скутозавра. На плакате сверху изображено, как выглядели эти животные: